ОТСУТСТВИЕ БОГА

Три отрока находились посреди огня в раскаленной печи, от жара которой погибали люди, находящиеся на значительном расстоянии. Этот огонь был разведен, чтобы сжечь тех, кто не захотел поклониться золотому истукану, отлитому по указанию вавилонского царя Навуходоносора (Дан 3:1-30). Юноши ходили в печи и громко славили Бога, а огонь им нисколько не вредил, потому что вокруг них образовалось легкое веяние влажного ветра. Этот образ дает нам Церковь, когда необходимо особо ощутить соединение добровольного ограничения поста, сугубой молитвы и внутреннего духовного «веяния» с открытым внешним провозглашением пасхальной радости, доступной всем без исключения, провозвещенной во всем мире от края и до края. Где-то в глубине человеческого сердца происходит соединение внутреннего, духовного и сокровенного человека, которого мы сами до конца не узнаем в себе, и человека, который виден и слышен, понятен и ощутим, потому что находится среди людей, которые собрались вместе, чтобы громко возгласить Воскресение и прославить Воскресшего Господа. Однако предшествует всему этому осознание присутствия Бога и добровольное принятие Его воли, без которой не будет ни «легкого духовного веяния», ни открытой пасхальной радости.

История пророка Ионы, бежавшего в Фарсис вместо того, чтобы идти в Ниневию и исполнить заповедь Божию, повествует о том, как он попал в чрево кита, пробыл там три дня, а потом освободился из этого чрева, чтобы все-таки пойти, проповедовать и обратить ниневитян к покаянию. Бог не стал наказывать этот народ, хотя уже установил наказание прежде проповеди Ионы. И когда Он не наказал Ниневию, Иона пророк огорчился и выбежал из города, «удивив» тем самым Бога. Тогда Бог повелел, чтобы над Ионой, который расположился вне города, выросло огромное растение и покрыло его тенью, защищая от солнца, чтобы ему стало хорошо. Пришла ночь, и Бог послал огромного червя, который повредил это растение, и оно засохло к утру. Тогда Иона опять огорчился, и Бог сказал ему: «Видишь, растение, которое ты не растил, выросло, и тебе стало хорошо. Когда его не стало, ты огорчился. Как же Мне быть в отношении к тому городу, где ты проповедовал? Ты огорчился, что Я с ним ничего не сделал и не наказал тех, кто отвратился от Меня, но пойми, Мне дорог этот город. Если однодневное растение было тебе так дорого, то как Мне дорог целый город, который Я опекал и ждал от людей, чтобы они обратились ко Мне?» (ср. Иона 4:9-11)

Книга пророка Ионы – удивительная история, парабола со своеобразным чувством юмора. Это, конечно, особенный жанр, очень древнее иносказание, но доступное и для нашего понимания. Бог в отношении к людям и в те давние времена и теперь поступает так, как Он хочет. А хочет Он самого наилучшего и самого благого лично для каждого из нас, для всех без исключения, независимо от того, кто мы есть. Иону пророка Он поместил в чрево кита на три дня, чтобы тот одумался. Потом послал его к народу, в город, где люди были нечестивые. И когда, услышав проповедь Ионы, они одумались и покаялись, Бог дал им все. Три отрока ходили в печи и не сгорали, громко воспевая Бога. Провозвещая будущее Воскресение Христа, пророк Елисей восставил умершего сына сонамитянки, припав к нему и согрев его тело (4 Цар 4:17-37). Сам Христос напоминает то знамение, которое дано было Ионе пророку, когда тот был во чреве кита, и говорит, что если вы ищете от Меня доказательства, что Я – сын Божий, но вам не будет другого знамения, кроме того, что было дано Ионе, уклонявшемуся от воли Божией (Мф 12:39, 16:4).

Каков характер «знамения Ионы пророка»? – Три дня он пробыл внутри кита, где не было никакого света. Трудно сказать, насколько реальна эта история. Кто-то пытается доказать, что такое возможно, и человек действительно способен некоторое время пробыть в огромном млекопитающем животном и остаться живым. Но все-таки маловероятно, что пребывание в утробе кита можно выдержать три дня. Это, конечно, иносказательная, но поучительная история, и рассказана она для того, чтобы стал понятен характер пребывания человека во тьме, но в ожидании света, – без Бога, но в чаянии Его пришествия. Провозвестие этой истории – пребывание Христа в недрах преисподней. Он «сошел во ад» , чтобы всем, кто жил до Него, возвестить Свое пришествие и Своим присутствием просветить преисподнюю. Ад – место темноты и забвения всего: не только Бога, но и самого себя. Из глубины забвения и мрака небытия, от духовного и телесного бесчувствия Бог вызывает, освобождая нас, как освободил Иону пророка из утробы кита.

Ад начинается здесь. Если это – котел, в котором варятся забывшие Бога грешники, то мы уже варимся в этом котле, ведь большая часть нашей жизни посвящена совсем не молитве и не Богу. Мы прекрасно это знаем – молиться и поститься получается лишь время от времени, когда удается, а вообще это трудно. Бог нас не судит, но хочет напомнить, что Своим уходом Он ставит весь мир в состояние ОТСУТСТВИЯ БОГА. Что это такое? – Представим, что проснувшись, мы вдруг подумали, что Бога нет. Тут же к нам подкрадывается мрак небытия, охватывает полная бессмысленность всего происходящего и чувство отсутствия нас самих. Кто мы тогда и куда мы идем? Зачем нужна жизнь, если Бога нет? К кому предстанем лицом к лицу? Пусть грешные и недостойны, но к кому мы поднимем глаза и скажем: «Господи, прости, грешный был и не знал, что творил. Помоги, Господи, и подними меня, дай осознание и осмысление себя самого – кто я и куда я иду»?

Попробуем представить «тьму кромешную», то есть полную темноту. Однажды мне довелось посетить одну из глубоких пещер, 400 метров под землей. По программе визита в какой-то момент в пещере полностью погасили свет и наступила абсолютная тьма. Нельзя было ничего увидеть, потому что это происходило на большой глубине под землей, где закрыты все входы и выходы. Ни одно животное на земле ничего не видит в этой кромешной, абсолютной черноте. Когда погас свет, инстинктивно, как всякому человеку, еще хотелось что-то разглядеть с уверенностью, что глаза вот-вот привыкнут, и начнешь различать предметы. Даже в полной темноте, ночью в лесу или в темной комнате, мы все-таки что-то видим, едва ощутимо, но различаем какие-то предметы, и это нас успокаивает. А тут кромешная тьма – ничего и никого не рассмотреть, как бы ни старался, потому что нет никакого света. Тогда приходит чувство, вероятно близкое к тому, что мы называем словом «ад», - ощущение полного неведения и небытия. Мрак поглощает все, и человека охватывает почти животный страх от опасения, что такое будет продолжаться вечно.  

Христос пришел для того, чтобы вызвать нас из тьмы, подобно тому, как световой луч, проникая в кромешный мрак, рассекает его и лишает власти над человеком. Самый слабый свет делает предметы различимыми, и глаза, постепенно привыкая, начинают что-то видеть. Тогда мы понимаем, какие предметы нам полезны, а какие вредны, какие пути опасны, а куда можно идти. В кромешной тьме не было никакого движения или звука –

создавалось ощущение, что все слова и звуки поглощала тьма. С приходом света человек осознает себя, слышит и видит. Стало можно жить, что-то делать и говорить. Когда нет Господа, мы пребываем в духовной тьме. Христос до времени оставил мир, полнота Его присутствия еще не наступила, и мы пребываем как бы в страшной, темной пещере, ожидая хотя бы маленького луча света, который просветит нас. Он придет, и уже приходит, когда, например, на службе погребения плащаницы мы слышим особые слова напоминания, звучит пасхальный мотив «да воскреснет Бог», читается и поется «воскресни Боже». Это луч света, и уже нет кромешной тьмы.

Господь никогда до конца не оставляет мир во тьме безбожия. Тьма каким-то образом ограждает собой мир бытия, сама не являясь бытием. Там, где «отсутствие Бога», - полный мрак и отсутствие жизни. Поднимаясь из темноты нечувствия навстречу приходящему к нам Христу, предваряя, предчувствуя и предузнавая Его Воскресение, наше сердце начинает дышать и жить этим. Набравшись терпения в Великий пост, мы готовимся встретить Воскресение со всей радостью, на которую способны, со всей преданностью и верой, которые нам дает присутствие Бога, «ничтоже земное в себе да помышляем» и выходим из мрака небытия и отсутствия, чтобы никогда не оказаться там снова.